Баптист Алешка, сосед Шухова, чистенький, приумытый, читал свою записную книжку, где у него была переписана половина евангелия. За что Алешка молодец: эту книжечку свою так засовывает ловко в щель в стене – ни на едином шмоне еще не нашли. Рядом с Шуховым Алешка смотрит на солнце и радуется, улыбка на губы сошла. Щеки вваленные, на пайке сидит, нигде не подрабатывает – чему рад? По воскресеньям все с другими баптистами шепчется. С них лагеря, как с гуся вода. По двадцать пять лет вкатили им за баптистскую веру – неуж думают тем от веры отвадить?
Непривычный он (думает Шухов). А Алешка: – Хорошо, Иван Денисыч. Куда класть – покажите. Безотказный этот Алешка, о чем его ни попроси. Каб все на свете такие были, и Шухов бы был такой. Если человек просит – отчего не пособить? Это верно у них.
Шухов лег головой к окну, а Алешка на той же вагонке, через ребро доски от Шухова, – обратно головой, чтоб ему от лампочки свет доходил. Евангелие опять читает. Лампочка от них не так далеко, можно читать и шить даже можно. Услышал Алешка, как Шухов вслух Бога похвалил, и обернулся. – Ведь вот, Иван Денисович, душа-то ваша просится Богу молиться. Почему ж вы ей воли не даете, а? Покосился Шухов на Алешку. Глаза, как свечки две, теплятся. Вздохнул. – Потому, Алешка, что молитвы те, как заявления, или не доходят, или «в жалобе отказать». Перед штабным бараком есть такие ящичка четыре, опечатанные, раз в месяц их уполномоченный опоражнивает. Многие в те ящички заявления кидают. Ждут, время считают: вот через два месяца, вот через месяц ответ придет. А его нету. Или: «отказать». – Вот потому, Иван Денисыч, что молились вы мало, плохо, без усердия, вот потому и не сбылось по молитвам вашим. Молитва должна быть неотступна! И если будете веру иметь, и скажете этой горе – перейди! – перейдет.
Александр Солженицын