В июле 1914 года Германия объявила войну России. Евангельские христиане, всегда отзывчивые на горести и страдания своего народа, принимали самое активное участие в различных видах помощи: собирали пожертвования, раздавали Евангелия уходящим на фронт, организовывали христианские лазареты.
Волей Божьей односельчане: молодой евангелист Хепин Дмитрий и Левкин Василий – оказались на фронте. Они часто общались и не жаловались друг другу – вместе легче переносить все тяготы фронтовой жизни.
Во время передышки между боями они часто беседовали о значении Слова Божия, и, когда речь дошла до покаяния, Дмитрий предложил помолиться. «Почему бы и нет?» – последовал ответ. Рядом был цветущий кустарник, в котором они спрятались от любопытных глаз и преклонили колени. Дмитрий горячо молился, но Василий не стал. После молитвы ничего не произошло.
Через некоторое время в удобный случай Дмитрий Хепин опять предложил помолиться. На сей раз Василий ощутил, что с ним что-то происходит, и начал молиться. Следующей ночью он увидел сон: большое покрывало или скатерть, а по углам – хлебы, на средине стоит Василий. И слышит голос: «Читай Евангелие и укрепляйся, ибо это хорошо» Только потом, позже, когда он, находясь в окопе, увидит знамение на небе (все винтовки сложены в костры, и огромными буквами над ними четко и ясно написано: «МИР»- что вскоре и совершилось) Василий поймет: это от Бога.
С того времени и до самой смерти он будет верным Тому, кто спас его тогда в 1914 на фронте Первой мировой, имя Ему – Иисус Христос.
Далее – служба в Москве, революция, гражданская война и долгожданная демобилизация весной 1920 из РККА
По пути домой, под стук колес Василий размышлял. То ему представлялось, что он бежит навстречу жене Анне, которая стоит на околице, держа за руку шестилетнюю Катюшу, то вспоминались ему дни службы в царской армии.
Санкт-Петербург. Почетный караул. Английский посол. Василий в чине младшего офицера, стоящий перед строем вверх ногами на одной руке, а другой рукой отдающий честь послу – это была изюминка, конек вышестоящего начальства, встречающего и провожающего высокопоставленных особ. Василий Власович, всегда подтянутый, имевший особую стать и офицерскую выправку, пользовался авторитетом у однополчан.
Уроки хороших манер и танцев в Институте благородных девиц – занятия в Смольном были такой же обязанностью, как стрельбы или Церковь.
Вот и станция Шимск. Знакомая с детства река Шелонь и свежий ветерок, пахнувший с Ильменя. Как раз за деревней родной, с таким же названием озеро было. Попробуй, разузнай ветерок, откуда он? И сердце забилось так часто, что трудно было перевести дыхание. И мысли одна за другой: «Как они там, родные мои»?
Встреча. Объятья и слезы радости. Красивый, высокий, с закрученными усами, он долго держал на руках и жену, и дочь. Маленькая Катюша весь вечер не слезала с отцовских колен, ведь она так ждала его. Вдруг Катя воскликнула: «Папа, ты самый лучший»!
Василий Власович знал, что в деревне к евангелистам-пашковцам относятся по-разному: одни принимали с радостью, а другие были настроены агрессивно. По этой причине в первый день он не рассказал Анне о том, что Бог спас его и он стал верующим человеком. Что Бог сохранил его жизнь на фронте, как-то можно было объяснить, а убедить, что Христос стал его другом – было сложнее. Василий переживал и молился.
В доме было много икон. Сама Анна и её мама были очень набожными людьми, настолько, что когда в первый раз увидели граммофон, сказали: «Это сатана». И только услышав пластинку с записью православного хора, согласились, что это не так.
Чувства переполняли грудь. Радостью хотелось поделиться с другими. Огонь любви и слова Христа так и рвались наружу: «Идите и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет». (Ев. Марк. 16:15–16.)
На следующий день, к вечеру, когда все успокоились от дневной суеты и собрались вместе, Василий, с виду, казалось, спокойный, начал рассказывать о Спасении, о Боге, об Иисусе Христе и как Он возлюбил весь мир. О том, что написано в Евангелии.
Проповедник окинул взглядом большую комнату с иконами по углам и произнес: «Посмотрите на иконы, это не боги». Анна вскочила, как ошпаренная, схватила ухват, которым горшки в печку сажают: «Да я тебе глаза выколю, за веру твою чужеземную»… Успокоившись, она взяла какую-то подстилку и бросила к дверям: «Отныне место твоё будет здесь»…
Как-то в деревне объявили сходку, на которую должен был приехать священник из Голино. Василий взял свое карманное Евангелие и пошел на собрание сельчан. Пошла и Анна. Людей интересовали вопросы и насущные, и духовные.
Василий встал и обратился к священнику: «Батюшка, Вы наш пастырь, а мы овцы, может быть, мы заблуждаемся, скажите нам, – и он поднял вверх свое Евангелие, – достаточно ли этого человеку, чтобы спастись?» Священник попытался объяснить путь спасения с позиции отцов церкви. «Нет, батюшка, – возразил Василий, – я хочу, чтобы Вы ясно сказали для всех: Евангелия достаточно, чтобы спастись?» Священник ответил: «Достаточно». Односельчане не ожидали такого поворота. Стало шумно. После собрания Анна никак не могла угомониться, она ко всем подходила, восторгаясь тем, что произошло несколько минут назад: «Вы, слышали, слышали Ваську?» Это и был тот момент, когда Господь коснулся её сердца.
Прошло много лет. И каждый раз, когда они вспоминали, как все происходило, улыбка появлялась на их лицах.
А.И. Корабель