Приближается 150-летие (1863–2013) Евангельского движения на Новгородской земле. В связи с этим мы продолжаем публикацию биографических очерков и свидетельств верующих, посвятивших свою жизнь служению Богу во имя Иисуса Христа на Новгородчине.
М.П. Мясоедова (01.04.1879 – 18.01.1961)
«1879‑й год. Баден-Баден просто прекрасен, – писал в статье «Мария – капитан «Армии Спасения» в «Архивном вестнике» Е. Мальков. – На бальнеологическом курорте русских, пожалуй, больше, чем самих хозяев – немцев. А счастливее всех господин Мясоедов, верноподданный Его Императорского Величества, тайный советник, член Государственного Совета. Здесь среди тихих гор Шварцвальда, огласила криком свое появление на свет Божий его дочь – Мария Петровна». Кто же она? Мария Петровна Мясоедова – дочь крупного магната, фрейлина императорского двора, невеста морского офицера, наследница богатого состояния своих родителей (Мясоедовы владели имениями в Пензенской и Новгородской губерниях), выпускница Бернского университета (Швейцария), прекрасно владела русским, французским, английским, немецким языками.
После окончания университета, в возрасте 22 лет, Мария Мясоедова познакомилась с религиозной организацией «Армия Спасения». И вот как это произошло. Однажды, на улицах Парижа, Мария услышала, что проповедник рассказывал о любви Христа, как о добром Пастыре, призывающем к Себе и о блудном сыне… Много лет спустя она с радостью будет воспоминать об этом времени. Но сегодня, на улице, что-то тронуло ее девичье сердце.
«Взволнованная, она возвращалась домой. В ушах продолжали звучать слова и звуки песен. Все вокруг, казалось, вторило этим звукам: «Открой свое сердце Иисусу». Дома в её душе началась борьба, настоящая буря. «Что же мне делать? Как быть? Надо решить окончательно, что избрать. Поступить так, как поступил тот молодой человек, о котором читал проповедник? Или уйти и больше не встречаться с этой толпой солдат Армии Спасения?» Нет, утратить она этого не хотела… Какой-то нежный и ласковый голос говорил в ее душе: «Не откладывай, не медли, приди к Спасителю. Открой Ему свое сердце, прими Его, и ты будешь безмерно счастлива. Ты очень нужна Ему, не отклоняй Его зова»… Мария склонилась в молитве: “Нет, Господи, не уйду от Тебя, держи меня Сам, веди и управляй мною”».
Вскоре Мария Петровна возвратилась в Россию. Какое-то время провела в имении Голодяевка Пензенской губернии. На родине она использовала свои связи и «…хлопотала об Армии Спасения. Была у известного в то время прокурора Святейшего Синода Победоносцева, который относился к Армии Спасения отрицательно».
В 1907 году Мясоедова возвращается в Париж. После недолгих размышлений она становится солдатом Армии Спасения. Ее зачислили в школу командного состава. «Окончив школу в Париже, я шесть лет работала во Франции, – пишет Мария Петровна. – Много хороших, добрых воспоминаний осталось об этом времени. Была капитаном в Париже, Бордо, в Лондоне и других городах».
В 1912 году Мясоедова вернулась на Родину предков. В России ее ожидали родители, две младшие сестры Надежда, Ольга, и брат Петр. Лето Мария провела в имении родителей в Торбино (ныне Окуловский район Новгородской губернии). Имение находилось на живописном берегу озера Торбино, по свидетельству местных историков, у богачей Мясоедовых был даже свой дизельный катер.
Совсем ещё юный капитан, Мария не могла долго находиться без дела, и она из «имения ездила в Ленинград, где встречалась с Фетлером в Доме Евангелия на Васильевском острове».
Когда время пришло возвращаться в Париж, Мария Мясоедова решила посетить Петербург. В Доме Евангелия, при встрече с Вильгельмом Андреевичем Фетлером, она услышала от него: «Разве в России мало грешников, которые нуждаются в пробуждении? Разве русский народ не нуждается в пробуждении? Нет, Мария Петровна, вы не имеете права оставить Родину. Вы нужны здесь и Русский народ ожидает Вас».
«Я долго боролась и молилась, – пишет она в сентябре 1957 года, – чтобы узнать волю Божию и осталась… А может ли быть иначе, когда выполняешь Волю Христову». С этого времени (1912–1913), как записано в протоколе допроса, М.П. Мясоедова становится участником в служении общины баптистов, которую возглавляет Фетлер, но при этом носит мундир Армии Спасения и знаки отличия капитана. Позже, по словам С. Севастьянова, Мясоедова продолжит носить мундир, но уже без знаков отличия.
В своем репортаже под названием «Из ночлежки в Доме Евангелия», Елизавета Николаевна Кутейникова рассказывает, как зимой 1913 года в Доме Евангелия в Санкт-Петербурге В. Фетлером была организована так называемая «ночлежка». В этой статье она сообщила: «Как раз около этого времени Господь прислал в Дом Евангелия М.П. Мясоедову, которой было знакомо дело спасения погибающих в трущобах. Деятельно принялась она за работу вместе с сестрой Александровой, заботясь о «меньших братьях» и наставляя их, как настоящая мать и сестра». Кроме этого, – пишет далее Кутейникова, – Мария Петровна, записывала потрясающие свидетельства людей, которые находились в ночлежке, а так же сделала ряд наблюдений их жизни.
В Доме Евангелия Мария Петровна выполняла и служение проповедника. Она была очень энергичная женщина, душа общества, поэт и издатель, писала стихотворения и духовные гимны. «До февральской революции жила в Ленинграде и в своем имении Торбино, занималась работой сестры милосердия и (являлась, – прим. автора) членом Союза баптистов».
В январе 1917-го умирает отец Мясоедовой: «от переживаний того, что однофамилец, жандармский полковник Мясоедов, оказался предателем, и его повесили, – об этом пишет в 1958 году Севастьянову Мария Петровна. – На него это так подействовало, что он думал переменить нашу древнюю дворянскую фамилию. Потом была конфискация имущества у родителей и их переселение в деревенскую избу». В.В. Яковлев, престарелый учитель истории в деревне Торбино, рассказал автору, что огромный барский особняк с цветными витражами сожгли в 1918 году.
В личном деле Мясоедовой отмечено, что с 1917 по 1921 год она работала учительницей в Харькове и на Кавказе. После чего переехала на станцию Оксочи на Новгородчину к родной сестре Надежде.
Из письма члена Союза писателей Адель Ивановны Алексеевой в Новгородский архив стало известно, что в 1923 году Мария Петровна работала воспитательницей в детском доме (колонии) имени III Интернационала в Малой Вишере, Новгородской губернии. Недалеко от железнодорожной станции Мстинский Мост, на станции Оксочи, где в то время жила ее сорокалетняя сестра Надежда Петровна, они часто виделись и общались. Это были родные места для Мясоедовых. Станция Мстинский Мост – место работы Марии Петровны, Оксочи – место жительства ее сестры Надежды, и Торбино – имение родителей, все они расположены на одной железнодорожной ветке Петербург–Москва и находятся на расстоянии 15 километров друг от друга.
В анкете, заполненной Мясоедовой, указано, что она работала в школе-колонии до 1925 года. С этого времени она числилась благовестницей в Доме Евангелия, хотя проживала с 1927 г. в Старой Руссе. В это же время, в течение около двух лет, Мария Петровна получала жалование от Союза баптистов в размере 25 рублей. На допросе Мясоедова рассказывала: «С июня 1927 г. я работаю в Старорусской общине баптистов благовестницей. Участвую в издании журнала, издаваемого под редакцией Максютенко, кружком молодёжи Старорусской общины». Июнь 1927 года, Ленинград. «Праздник сестёр» – так его назвали современники. На праздник съехались сестры из разных уголков России. Были здесь и молодые верующие, и те, которые уже испытали гонения и унижения во времена царского режима. Присутствовали и знатные и простые, евангелисты и баптисты, русские и финны, латыши и украинцы. Многие сестры пели и читали Слово Божие. Среди докладчиков были Софья Ливен, Наталья Крузе и Мясоедова. Мария Петровна представляла Старорусскую общину Новгородской губернии. Она прочитала обстоятельный доклад о работе женщин на тему: «Дух дышит, где хочет», Он охватил все человечество, а не одних только мужчин. Уже в Ветхом Завете Девора могла быть судьёй, а тем более во Христе все равны. Все духовные люди стояли за раскрепощение женщин – Бутс, Веслей и другие, а великий апостол Павел не стыдился приглашать к сотрудничеству женщин. Наконец, женщины – мученицы за Христа – являются историческими личностями».
Во время пребывания в Старорусской общине Мария Петровна много работала: давала уроки иностранных языков, принимала самое активное участие в жизни общины, помогала издавать молодёжный рукописный журнал. Как мы видим из архивных материалов, «Мясоедова М.П. уроженка г. Баден-Бадена, Германия, русская, образование высшее, проживающая в г. Старая Русса по проспекту К. Маркса, 85, преподавательница частных уроков иностранных языков и проповедница Старорусской общины баптистов, органами ОГПУ была арестована 11 апреля 1928 года». Постановлением Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 28 сентября 1928 г. Мясоедова была заключена в концлагерь на три года, срок считался с 11.04.1928 г., и направлена в УСЛОН ОГПУ на Соловки.
Вместе с М.П. Мясоедовой по статье 58–10 УК РСФСР (в редакции 1926 г.) были осуждены Б.Н. Павлов — руководитель баптистов в Новгороде и Г.Р. Максютенко — руководитель молодёжи общины баптистов в Старой Руссе, за то, что «якобы проводили контрреволюционную агитацию… создавали журнал “Первый луч”… и проводили линию религиозной вражды», – как указано в архивной справке от 29.10.1999 года. В другом документе уполномоченный ОГПУ Макаров писал, что они «издавали журнал для молодёжи, возбуждая среди последних религиозную вражду, информировали зарубеж о положении в СССР, о гонениях и притеснениях баптистов в Советской России…»
Через два года, как отмечено в архивных документах, Мясоедова была досрочно, но, как оказалось, «ошибочно освобождена из УСЛОН ОГПУ и убыла в Ленинград на жительство, 29 октября 1930 г.» Через несколько месяцев ОГПУ спохватилось и «ошибку исправили»: в январе 1931 года Мария Мясоедова была направлена в ссылку в Вологду сроком на три года. После возвращения из вологодских лесов у Мясоедовой была своего рода короткая передышка. «В это время Мария Петровна переезжает в Вышний Волочек (Тверская губ.) и присоединяется к местной общине баптистов. Но 25 октября 1936 года в Вышнем Волочке арестовали 30 членов церкви, в их числе и Мясоедову. Всем арестованным братьям и Марии Петровне дали по пять лет лагерей, остальным – по три года.
«Могла ли я… представить себе, – пишет Мясоедова своему брату по вере Севастьянову, – какие испытания веры впереди? Восемь тюрем, концентрационный трудовой лагерь, Соловки, ссылка в леса Вологодской губернии и, наконец, Сибирь. Война… Скиталась по избам, нянчила младенцев, стерегла огороды. Была при смерти…» Напомним читателю, что во время первого ареста ей уже было 48 лет. В анкете медицинского обследования Мария Петровна жаловалась на плохое зрение (катаракту одного глаза) и сердцебиение.
У «фрейлины» в рваных резиновых ботах и в юбке из мешковины дрожали руки… «Когда меня гнали на допрос и вталкивали в столыпинский вагон с решётками или в тюрьму, вдруг, как будто шёпот: “Это Я, Не бойся!”, – вздрогнешь от радости, кровь прильнёт к сердцу, и разум, как ни в чем не бывало, ничего не страшно. Как хорошо, что можно писать о подобных переживаниях своим: они понимают…» После мытарских скитаний по деревням Красноярского края в роли няни деревенских младенцев, сторожа огородов и нищенской жизни, она попадает в сибирский приют для престарелых. Последние четырнадцать лет своей жизни, начиная с 1946 г., она провела в этом доме на станции с символическим названием «Тупик» (в Красноярском крае, недалеко от Лесосибирска и Енисейска, – прим. автора). Там ее и разыскали верующие, среди которых был Степан Севастьянов. «Счастливая, радостная… Наконец отпала забота о насущном хлебе, не надо больше скитаться в рваных резиновых ботах, в юбке из мешковины, слышать упрёки за неправильный уход за ребёнком».
В ноябре 1956 года она пишет Севастьянову: «Я живу с восемью сопалатницами… Получила от Господа силы ухаживать за хроническими больными. Иным приходится просовывать пищу из ложки в рот пальцами – паралич губ, но зубы ещё жуют. Иным надо пальцами совать пищу в глотку – паралич рта, иным – одной рукой держать голову, а другой совать ложку в рот. Это питание берет очень много времени, требует усилия, терпения, жалости. Наши доктора удивляются: на общем собрании больницы мне объявили благодарность. Мой возраст не соответствует такой работе, но “сила моя совершается в немощи”, – эти Божественные слова для них — тайна».
В октябре 1960 г., чувствуя близость конца, она писала: «Немалое горе для меня, что не могу самостоятельно читать Слово Божие. В этом большой ущерб для души… Дни мои сочтены. Скоро и моя очередь. Организм мой как море: приливы и отливы. Тени смерти все приближаются, и все земное отходит от меня». В конце января 1961 г. Севастьянову пришла весточка из Красноярского края: «Сообщаю Вам, что Ваша сестра Мария Петровна Мясоедова умерла 18 января 1961 г. в три часа дня. Староста Бондаренко». После похорон староста прислала письмо с описанием последних минут жизни Мясоедовой. «Она умерла в полном сознании. Покушала, пожала руку Щетинкиной Надежде Николаевне (она ее кормила и ухаживала за ней), тихо уснула и не проснулась. Похоронили мы ее на нашем инвалидном кладбище». Мария Петровна прожила удивительно долгую – 82 года, трудную и в тоже время наполненную смыслом жизнь, была свидетелем важнейших событий века.
Для нее «застой благополучия был вреден. Но когда приходила беда, я ощущала прилив той жизни души, которая не от мира сего; той близости Христовой, которая и потом вспоминается с наслаждением. Думается, что неплохо было бы опять пережить испытания».
На основании указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40‑х и начала 50‑х годов», 12 мая 1989 года, по заключению прокурора Новгородской области, Мария Петровна Мясоедова была реабилитирована.
Из книги А.И.Корабель «Via sacra. Святой путь.»
К 150-летию Евангельского движения
