Снова за окном весна радует лужами и долгожданным солнцем. Снова к жизни после лютой зимы набухают почки вербы. Нынче верба особенная, виснет над сугробами, утверждая жизнь, цветет, не смотря на ветра северные и морозы неслабые. Ни по чем ей холода да стужи. Пришло время цвести – и она цветет! Верку привезли в больницу с множественными ожогами, подключили к аппаратам, воткнули капельницу с переменными пузырьками и оставили наедине с болью, которая разбежалась по всем клеткам тела, потом собралась в комок в районе живота, потом резанула по ногам, заныла в суставах, костях, горле и опять серпантином рассыпалась…
- Не жилец, – услышала она среди тьмы, в которую провалилась, потеряв сознание. Теперь она бежала, в этом своем безвременном забытьи, по длинному темному коридору за врачом, которого никак догнать не могла, и все кричала ему в след:
- Подождите, доктор, объясните свои слова. Может еще есть надежда на жизнь, доктор?
- Тот ничего не отвечал, не оборачивался, и коридор, как назло, не кончался. Верка уже задыхаться стала, и в боку закололо от пробежки вынужденной, но остановиться не могла, боялась умереть на остановке.
Умирать Верка не хотела, жутковато умирать, даже без сознания она ясно осознавала это, поэтому закусив губу, бежала за врачом.
- Остановитесь же Вы, наконец, – кричала Верка, – будьте милосердны.
- С виду бомжиха, откуда слова такие знаешь? – Не поворачиваясь и не переставая идти, спросил врач. Бомжиха рада была и такому ответу.
- У бомжей тоже душа есть, – отвечала она, – а внешность обманчивой бывает. Я вот юрфак МГУ закончила. Врач резко остановился, но повернуться к пациенту не спешил.
- Свежо предание, да… – Верится с трудом? – закончила фразу Верка и чуть не врезалась в объект своего преследования. Пауза зависла в воздухе. Но бомжиха так рада была остановке и краткому диалогу, что решила сказать все сразу, пока слушает.
- Жизнь сложилась не так, как мечталось, признаю. Но это не повод на мне крест ставить. Я своей жизнью никому не мешаю, живу, как получается. А Вы обязаны мне помогать выжить, Вы же клятву давали, этому, как его, Гиппократу.
- Живешь? Ты уверена? – врач обернулся. Верка застыла от ужаса. Перед ней в белом халате и колпаке стояла.… смерть.
- Погоди, – бомжиха пятилась, пока стена ее не остановила, – я еще и не жила то вовсе, мне всего тридцатник, мне рано умирать.
- Рано? А что ж ты за мной всю жизнь свою бежишь?
- Я не всю жизнь, я только сейчас и то, потому что приняла тебя за врача.
- А я и есть врач, лечу от недуга жизни. Пойдем со мной, – магнитический голос словно гипнотизировал, не было сил ему сопротивляться, – нас ждет тихое местечко забытья, где боли не будет и ночлег искать не нужно, заботится о пищи и одежде, опасаться врагов и ждать предательства друзей. Там ничего не будет. Ты же в школе это проходила и свято в это верила. Дай руку, пойдем, пора. Верка послушно дала руку, озноб пробежался по ее телу и такой ужас охватил всю ее внутренность от прикосновения к смерти.…
- Врешь, ты не врач, ты губитель, – орала она, – а я буду, буду жить. Тебе на зло буду. Весь медперсонал реанимационного отделения собрался в считанные секунды у Веркиной кровати с приборами. Одни ее держали, пытаясь успокоить ее буйство, другие набирали лекарства в шприцы, нажимали кнопки на приборах.
- Надо же, очнулась, – удивлялся опытный реаниматолог, – месяц в коме, с такими ожогами – очнулась. Верку переводить из реанимации не спешили, коварства много у ожоговой болезни, всегда нужны приборы наготове. Ее лечили круглосуточно: капали, мазали, в специальных ваннах отмачивали бинты, сродненные с гниющим телом, боль глушили сильными препаратами. Она смотрела в окно, за которым зима уже хозяйничала, укрывая белым савоном землю, и думала, думала про тот страшный вечер, когда обычная выпивка закончилась пожаром, когда вытрезвилась в секунду при виде огня на своем теле. Разговор, тот самый, со смертью, тоже не шел у нее из головы. В своих думках она поняла ясно одно: сама бы никогда не вырвалась из цепких рук смерти, Кто-то помог. Его называют Богом и Высшим разумом, да и вообще люди разное говорят, и как из этого множества мнений найти Истину? Вера вспомнила, как в детстве бабушка ей говорила:
- Вырастешь, будешь образованной и умной, но про душу в книжках не прочтешь. Есть только одна книга, в которой истина записана о душе, о жизни, о Любви. Называется эта мудрая книга…, – вот тут память стала подводить.
- Как же она называется, – бормотала женщина.
- О чем это ты, милая, под нос себе рассуждаешь – пожилая санитарка поправила подушку, – тебе покой нужен.
- Нет, только не покой, – разволновалась Вера, – а может, Вы мне поможете?
- Если смогу – помогу, чего ж не помочь? Добродушная санитарка улыбнулась.
- Понимаете, мне бабушка говорила о какой-то книге, в которой правда написана про душу человека и жизнь правильную. А я вот никак не могу название вспомнить.
- Название простое: Библия.
- Точно, – Вера впервые улыбнулась, – Вы не подскажите, где ее можно найти?
- У меня есть, – санитарка улыбнулась в ответ, – принесу тебе завтра, читай на здоровье. От этой книги здоровье прибавляется и душе, и телу.
Верка читала жадно, будто боялось не успеть и пропустить что-то важное, просто необходимое ей. О грехе, о Боге, о Его любви к человечеству, о помощи свыше, о молитве… В голове рождались вопросы, в книге находились ответы. Потом сам собой пришел вывод:
- Если выкарабкаюсь, – сказала себе она, – и Бог подарит мне жизнь – она должна быть другой, не той в которой я за смертью бегала и Господа испытывала, а той, которая будет к жизни вечной направлять и Бога радовать.
Вера посмотрела в окно, а там верба в сугробах почки распускает.…