Кни­га “Руфь”

Кни­га “Руфь”, несо­мнен­но, явля­ет­ся важ­ным исто­ри­че­ским доку­мен­том и содер­жит в себе луч­шие эле­мен­ты еврей­ско­го повест­во­ва­тель­но­го жан­ра. Дей­ствие в кни­ге раз­во­ра­чи­ва­ет­ся с боль­шой дра­ма­ти­че­ской силой, быст­ро пере­хо­дя от одно­го эпи­зо­да к дру­го­му, каж­дая часть рас­ска­за насы­ще­на эле­мен­та­ми неожи­дан­но­сти, что в сово­куп­но­сти состав­ля­ет сим­фо­нию Боже­ствен­но­го предопределения.

И хотя дей­ствия Гос­по­да осо­бо упо­ми­на­ют­ся лишь два­жды (1:6, 4:13), не оста­ет­ся сомне­ний в Его при­сут­ствии. Бог вдох­нов­ля­ет Ное­минь на ее воз­вра­ще­ние, Руфь – на вер­ность заве­ту, а Вооза – на пра­вед­ную при­вер­жен­ность закону.

Исто­рия Руфи – повест­во­ва­ние о люб­ви и пре­дан­но­сти. Но эта кни­га – исто­рия не толь­ко Руфи, но и ее све­кро­ви Ное­минь. Повест­во­ва­ние начи­на­ет­ся с рас­ска­за о ней, а имен­но о том, что «В те дни, когда управ­ля­ли судьи, слу­чил­ся голод на зем­ле. И пошел один чело­век из Виф­ле­е­ма Иудей­ско­го со сво­ею женою и дву­мя сыно­вья­ми сво­и­ми жить на полях Моавит­ских. Мужа зва­ли Ели­ме­лех, а его жену – Ное­минь, а име­на двух сынов его — Мах­лон и Хилеон».

Не слад­ко сло­жи­лась жизнь для Ное­ми­ни на чуж­бине: муж ее умер, сыно­вья, женив­шись на чуже­зем­ках, тоже умер­ли. Они взя­ли себе жен из Моави­тя­нок. Это не было запре­ще­но, хотя Вто­ро­за­ко­ние 23:3–6 огра­ни­чи­ва­ет при­част­ность моави­тян к обще­ству Изра­и­ля — по край­ней мере, потом­ков муж­ско­го пола. Моави­тяне — близ­кие род­ствен­ни­ки Изра­и­ля через Лота (Быт. 19:37). Защи­щен­ные Богом от уни­что­же­ния изра­иль­тя­на­ми, они позд­нее были поко­ре­ны Сау­лом, а затем — Дави­дом. Быва­ли пери­о­ды дру­же­ствен­ных отно­ше­ний меж­ду Моавом и Изра­и­лем, о чем сви­де­тель­ству­ет тот факт, что Давид во вре­мя сво­их вынуж­ден­ных ски­та­ний на вре­мя оста­вил сво­их роди­те­лей у моавит­ско­го царя. К одно­му из таких мир­ных пери­о­дов отно­сит­ся и пре­бы­ва­ние Ели­ме­ле­ха у моавитян.

Голод часто был зна­ком боже­ствен­но­го недо­воль­ства (3 Цар. 17:1), поэто­му Ное­минь видит в тра­ги­че­ских обсто­я­тель­ствах сво­ей жиз­ни руку Божию. В про­цес­се повест­во­ва­ния голод из кары Божи­ей пре­вра­ща­ет­ся в Божие благословение.

И вста­ла она со сно­ха­ми сво­и­ми и пошла обрат­но с полей Моавит­ских… Одна сно­ха поже­ла­ла вер­нуть­ся к сво­е­му наро­ду, а дру­гая, Руфь, реши­лась идти со сво­ей све­кро­вью. Невест­кам при­шлось выби­рать меж­ду жела­ни­ем иметь семью, жить со сво­им наро­дом или упо­ва­ни­ем на Гос­по­да как вер­хов­но­го Вла­ды­ку. В этих сти­хах зву­чит любовь Ное­ми­ни к сво­им моавит­ским невест­кам и ее вер­ность Гос­по­ду, несмот­ря на горь­кие испы­та­ния, послан­ные Им. Невоз­мож­но рас­смат­ри­вать реше­ние Руфи и ее клят­ву вер­но­сти наро­ду и Богу Ное­ми­ни, не свя­зы­вая их с харак­те­ром и верой самой Ноемини:

Но Руфь ска­за­ла: не при­нуж­дай меня оста­вить тебя и воз­вра­тить­ся от тебя; но куда ты пой­дешь, туда и я пой­ду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим наро­дом, и твой Бог – моим Богом.

Ное­минь с Руфью воз­вра­ща­ют­ся в Виф­ле­ем. Имя Ное­ми­ни озна­ча­ет бук­валь­но “при­ят­ная”. И поэто­му весь город удив­лял­ся, что на долю этой жен­щи­ны, имя кото­рой так не соот­вет­ство­ва­ло постиг­шим ее обсто­я­тель­ствам, выпа­ла такая тяже­лая судь­ба. Вме­сте с ней все при­хо­дят к заклю­че­нию, что так устро­ил Бог. Кни­га не рас­смат­ри­ва­ет вопрос о при­ро­де и назна­че­нии зла и стра­да­ний: они допус­ка­ют­ся Боже­ствен­ным про­ви­де­ни­ем и Гос­подь зна­ет, для чего Он это дела­ет. Виф­ле­ем — город, назва­ние кото­ро­го зву­чит как «дом хле­ба». Иро­ния судь­бы заклю­ча­ет­ся в том, что Ное­минь и ее семья ушли из дома Божье­го искать хле­ба на поля моавит­ские. Не за это ли голод настиг их и там?

Воз­вра­ще­ние же в Виф­ле­ем сов­па­да­ет со вре­ме­нем жат­вы ячме­ня. Древ­ней­шие кален­да­ри, такие, как Гезер­ский кален­дарь (X в. до Р.Х.), вели счет меся­цам соглас­но сель­ско­хо­зяй­ствен­но­му цик­лу. Жат­ва ячме­ня, позд­нее в иудей­ской тра­ди­ции соеди­нен­ная с Пас­хой, про­хо­ди­ла в апре­ле и откры­ва­ла сезон хлеб­ной жат­вы. Вре­мя жат­вы было празд­ни­ком, люди вспо­ми­на­ли о нуж­дах бед­ных и все вме­сте про­слав­ля­ли Бога. Этот пери­од завер­шал­ся жат­вой пше­ни­цы (2,23), при­уро­чен­ной к Пяти­де­сят­ни­це, — в мае или июне. В кни­ге хро­но­ло­гия слу­жит раз­ви­тию дей­ствия: воз­вра­ще­ние домой соот­вет­ству­ет вре­ме­ни Божи­его бла­го­во­ле­ния. С это­го момен­та Бог начи­на­ет вос­ста­нав­ли­вать утра­чен­ное сча­стье Ноемини.

Что­бы про­кор­мить себя и соста­рив­шу­ю­ся све­кровь, Руфь идет под­би­рать коло­сья на поля Вооза, род­ствен­ни­ка ее мужа. Вооз, уви­дев Руфь, спро­сил у сво­е­го слуги:

Чья это моло­дая женщина?

Слу­га, при­став­лен­ный к жне­цам, отве­чал и ска­зал: эта моло­дая жен­щи­на – Моави­тян­ка, при­шед­шая с Ноеминью.

Все, кто слы­шал исто­рию Руфи моави­тян­ки, не мог­ли не вспом­нить о пра­ро­ди­тель­ни­це Руфи, доче­ри Лота, и о свя­зан­ном с ее име­нем кро­во­сме­ше­нии, дав­шем нача­ло моавит­ско­му наро­ду (Быт. 19:30–38). Но она обре­та­ет бла­го­во­ле­ние в очах Вооза:

Вооз дал при­каз слу­гам сво­им, ска­зав: пусть под­би­ра­ет она и меж­ду сно­па­ми, и не оби­жай­те ее.

Далее при­хо­дит в жизнь жен­щин то, что сно­ва сде­ла­ет Ное­минь «при­ят­ной». Вооз, как бли­жай­ший род­ствен­ник, возь­мет Руфь в жены, что­бы вос­ста­но­вить семя умер­ше­го в уде­ле его.

И ска­зал Вооз ста­рей­ши­нам и все­му наро­ду: вы теперь сви­де­те­ли тому, что я поку­паю у Ное­ми­ни все Ели­ме­ле­хо­во и все Хилео­но­во и Мах­ло­но­во; так­же и Руфь Моави­тян­ку, жену Мах­ло­но­ву, беру себе в жену, чтоб оста­вить имя умер­ше­го в уде­ле его, и что­бы не исчез­ло имя умер­ше­го меж­ду бра­тья­ми его и у ворот место­пре­бы­ва­ния его: вы сего­дня сви­де­те­ли тому… И взял Вооз Руфь, и она сде­ла­лась его женою. И вошел он к ней, и Гос­подь дал ей бере­мен­ность, и она роди­ла сына.

В обо­их слу­ча­ях: Руфи Моави­тян­ки и Руфи, доче­ри Лота и пра­ро­ди­тель­ни­цы моави­тян, вста­ет вопрос — иметь или не иметь детей и если да, то какой ценой? Ребе­нок Руфи и Вооза – бла­го­сло­вен­ный и желан­ный пер­ве­нец, дар от Бога, и роди­ла его сно­ха, кото­рая ста­ла для Ное­ми­ни луч­ше, чем семь сыновей.

И взя­ла Ное­минь дитя сие, и носи­ла его в объ­я­ти­ях сво­их, и была ему нянь­кою. Сосед­ки нарек­ли ему имя: Овид. Овид, как сле­ду­ет далее из родо­слов­ной, стал дедуш­кой Давида.

Руфь — Моави­тян­ка. Тот факт, что Руфь чуже­зем­ка, явля­ет­ся реша­ю­щим в этой исто­рии, о чем посто­ян­но напо­ми­на­ет­ся (осо­бен­но во 2 гла­ве 10 сти­хе). Куль­ми­на­ци­он­ный момент, когда геро­и­ня обре­та­ет сво­е­го героя и ста­но­вит­ся пра­ро­ди­тель­ни­цей Дави­да, явля­ет собой одно из дея­ний Гос­по­да, осу­ществ­ля­е­мых Им в судь­бах людей. Кни­га завер­ша­ет­ся родо­слов­ной царя Дави­да, потом­ка бла­го­че­сти­во­го изра­иль­тя­ни­на Вооза и моави­тян­ки Руфи, кото­рая при­шла к Гос­по­ду, чтоб успо­ко­ить­ся под Его кры­ла­ми (2:12).

Более глу­бо­кое осмыс­ле­ние Кни­ги Руфи поз­во­ля­ет уви­деть ее содер­жа­ние в све­те Еван­ге­лия. Автор кни­ги пре­воз­но­сит иску­пи­тель­ную бла­го­дать Бога, избрав­ше­го моави­тян­ку в каче­стве пра­ро­ди­тель­ни­цы Дави­да и как абсо­лют­ное про­яв­ле­ние этой бла­го­да­ти — Гос­по­да наше­го Иису­са Христа.