Реформация как Евангельское движение в России

В 2017 г. будем отмечать 500-летие события, которое обычно называют началом реформации. Тогда 31 октября, накануне дня

Всех святых, монах, доктор богословия Мартин Лютер к дверям замковой церкви г. Виттенберга «прибил» свои знаменитые 95 тезисов. Их читали не только на латинском языке, в те времена знакомом богословскому ученому миру, но и на родном немецком. Распространение тезисов как вызов тогдашней средневековой Церкви кто-то из современников сравнил с «взрывом пороховой бочки при молнии с ясного неба». Многие до сих пор полагают, что идея Реформации у Лютера возникла только к 1517 г. в башне монастыря в Витеннберге при чтении Послания апостола Павла к Римлянам. Или еще немного раньше у Джона Виклифа и Яна Гуса. Но это не так. Ибо идею Реформации, как постоянного духовного обновления, мы находим уже у Самого Христа, а также у апостола Павла, т. е. В Новом Завете. Так, Христос говорит Никодиму: «…если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух».¹

Апостол в Послании к Римлянам пишет: «не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная».²

Уже из этих мест Нового За-вета становится ясным, что идея реформации — не просто некая «перестройка», а постоянное духовное возрождение; она самым тесным образом присутствует в Библии, и в Ветхом Завете тоже. «Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня» – пишет псалмопевец.³

Ради объективности необходимо сравнение между реформацией XVI века и теми событиями, которые происходили в России в XIX веке, именуемые как «Евангельское движение». Между Реформацией на Западе и русским Евангельским движением XIX столетия имеются параллели и общие черты. Например, тесная связь верующего с Писанием, упрощение обряда и литургии, принципиальное равенство христиан между собой. Имеются и отличия. Например, Евангельское движение в царской России не было ведущим, оно не подчиняло себе правящую Церковь, как это при помощи местных князей было в Германии, в Швейцарии или Англии.

Евангельское движение нашло свое выражение как среди самого Православия, так и среди других традиционных конфессий: католиков, лютеран. Это факт. Самое главное: это движение происходило у людей как богоискательство, мирным путем, без особых религиозных войн, не так, как это было на Западе во время Тридцатилетней войны еще в первой половине XVII века, на фоне костров инквизиции и Варфоломеевской ночи. Такая форма Реформации как Евангельское движение, его особое выражение в России, указывает на необходимость более глубокого осмысления самой сущности христианства. Евангельское движение указывает на то, что русскому Православию тогда в XIX веке, ревностно охраняющему древние традиции, в т. ч. иконографию, символизм обряда и литургию, так и не удалось объединить всех. Особенно тех, которые стали богоискателями вне пределов Православия. Не имеется в виду трагические события 1917 г. и последующую гражданскую войну, а позже — воинствующие атеизм и безбожие, которые и Православию не удалось остановить. Но имеется в виду запросы одной части русской интеллигенции той эпохи 60–70-гг. XIX в., ее искреннее желание просто читать Писание на понятном русском языке. А Синодальный перевод Библии, особенно Нового Завета, сделанный православными в годы позапрошлого столетия, был достижением и Евангельского движения. Оставалось и то, что смогло найти особое, первичное выражение не в Православии, а именно в Евангельском движении: живая проповедь Слова, непринужденное общение между верующими, освобождение от многих канонов и предписаний, т. е. формальностей внешнего порядка — это то, что заместило православную структуру и иерархию, вместо литургического символизма и мистики обряда. Это первый важный момент, характеризующий Евангельское движение в России. Необходимо подчеркнуть: Евангельское движение возникло, как правило, без участия традиционного протестантского направления, без прямого влияния немецкого лютеранства, известного на Руси со времен Ивана Грозного. Иван Степанович Проханов (1869–1933) — один из ведущих инициаторов Евангельского движения, в письме, адресованном немецкому проповеднику, по этому поводу отмечает:

«Мы никак не можем отрицать нашей разницы с западноевропейским протестантизмом. Наше различие с ним явилось весьма естественно как продукт того, что мы, участники Евангельского движения в России, никогда не брали за образец для себя «протестантизм» Западной Европы… Мы вышли из среды народа…».⁴

Есть еще один важный момент, характеризующий не только Евангельское движение, но и любую Реформацию не как очередную «перестройку», а как духовное возрождение. Ибо здесь мы имеем дело не с «расколом», а с исканиями основного смысла в христианстве.

Итак, разве пример обращения к Богу англичанина Лорда Редстока на войне в 1856 г., т. е. во время Крымской войны, наблюдавшего смерть и постоянно спрашивающего себя о смысле жизни, не являет особый пример искренности? Разве обращение этого известного миссионера не явилось импульсом самого Евангельского движения в Петербурге?⁵ Именно в примере Лорда Редстока мы видим искреннее искрение смысла.

Кто-то скажет, что главный смысл веры и есть ни что иное, как Сам Христос. Да, это верно, это так! Но, как и каким образом? Этот главный смысл, то, что можно назвать и сущностью христианской религии, доходит до нас? Как он влияет на наши мысли и чувства и на всю жизнь? Ответ прост: смысл нашей веры мы получаем через Крест Христов и через Дух Христа Распятого. Вряд ли можно абсолютизировать любое событие в истории, – как и в вероучении любой церкви или конфессии, – кроме события Креста Христова и действия Его Духа! Именно здесь кроется истинный вызов любой реформации (любого возрождения, обновления), как до, так и после XVI века, включая и Евангельское движение XIX столетия. В другом случае нам необходимо было бы говорить просто об очередном «расколе», как от Католичества, так и от Православия!

Если смысл земной жизни христианин — православный, католик, лютеранин, баптист, евангельский христианин — видит в этом событии Креста, которым обосновано и Воскресение, то поиски этого смысла были и до реформации XVI века, как на Востоке, так и на Западе. Поэтому можно утверждать следующее: вся двадцативековая история Христианской Церкви находится под законом набора смысла и законом распространения религии. Средневековому распространению христианской религии и следовала Реформация XVI века как особо масштабная попытка концентрации смысла и указания на него. На этом и было обосновано право реформации.

Реформация как постоянное духовное возрождение продолжается и сегодня. Она совершается в каждый момент нашего покаяния перед Иисусом Христом.

Свою силу не теряет принцип: ecclesia refor-mata semper reformanda — реформированную Церковь всегда необходимо реформировать. Реформация наглядно показала, что сущность всего христианства зиждется на самой эсхатологической природе обетований Слова Божьего, данного всей Христианской Церкви, и что сама Церковь, странствующая в этом мире, всегда нуждалась, и будет нуждаться в духовном обновлении.

Йозеф Барон, титулярный архиепископ Единой евангелической церкви России, профессор Нового Завета при Санкт-Петербургской Евангелической Богословской Академии.

1. Ин. 3:5–6.
2. Рим.12:2. – Ср. Еф. 4:22–24.
3. Пс. 50:12. – Ср. также стих 19 того же псалма, а также Ис. 66:26, Иез. 11:19 и др. места.
4. Письмо И.С. Проханова – Фризену от 6 марта 1895 г. Цит. по: Корабель А. И. «Via sacra. Святой путь». – СПб., 2012. С. 61–62.
5. Подробно о миссии Лорда Редстока (1833–1913), как и об Евангельском движении в книге Епископа Анатолия И. Корабель «Via sacra. Святой путь».