Однажды, когда маэстро Рубенс отправился на свою обычную пятичасовую прогулку верхом, ученики его, тоже по обыкновению, сунув пару монет слуге, запиравшему кабинет, стали жадно разглядывать его новую картину. Каждому хотелось поближе подойти к холсту, и они начали так толкаться, что самый неловкий поскользнулся и упал прямо на картину, смазав еще невысохшие краски.
- Смотрите-ка! – закричал вдруг один из них, – Большая часть полотна испорчена! Что же делать? – перепугались все.
- Я придумал! – воскликнул кто-то. – Пусть Ван Дейк – он самый талантливый из нас – напишет этот кусок заново. Отлично придумано, наверняка учитель ничего не заметит.
Антонис сомневался в успехе этой затеи, но поскольку другого выхода предложено не было, он переписал испорченный фрагмент картины, стремясь следовать манере учителя.
Наутро Рубенс подошел к полотну и стал пристально вглядываться в то самое место. Ученики затрепетали, опасаясь гнева, а Ван Дейк, решив, что обман раскрыт, – больше других… Но учитель благодушно обвел всех отеческим взглядом:
- Говорят, что Рубенс сдал. А взгляните-ка на этот фрагмент. В молодые годы я бы ни за что так не написал. Воистину, для этого нужен опыт и старческая мудрость.
В мастерскую Рубенса Ван Дейк попал еще 20-летним юношей. Питер Пауэл сразу выделил его из остальных учеников. Ему единственному он доверил свои тетради с итальянскими эскизами и поручил переписывать в уменьшенном формате те из своих работ, с которых потом выполнялись гравюры. В те времена гравюра была самым широкомасштабным способом распространения искусства. Можно сказать, что Рубенс вручил молодому Ван Дейку ответственность за свою славу. И действительно, вскоре их имена стали неразделимы.
Антонис ван Дейк буквально вырос на Рубенсе. Он родился в 1599 году в Антверпене, в сплоченной и благочестивой семье богатого торговца тканями. Франс ван Дейк возглавлял «Братство священного писания», а его мама, Мария Кейперс, занималась редким рукоделием – вышиванием исторических сюжетов. Она привила сыну любовь к рисованию. Когда десятилетним мальчиком Антонис оказался в живописной школе, слава Рубенса уже гремела во всю. Ван Дейк восхищался Рубенсом. Он давно понял, что только этот художник может научить его настоящему искусству, но долго не решался попроситься к нему в ученики, боясь, что не будет соответствовать высоким запросам мастера. Но Рубенс был абсолютно уверен в своем протеже. За три года совместной работы его ученик уже был автором «Самсона и Далилы», «Поклонения Пастухов», «Тернового Венца», «Поцелуя Иуды» и «Входа Господня в Иерусалим». Единственное, что мешало Ван Дейку, это постоянная неуверенность в себе.
К 1630 году слава Антониса ван Дейка достигла апогея. Говорили, что его портреты «вносят солнце в комнату», строители и восстановители поруганных иконоборцами церквей выстраивались к нему в длинные очереди, оттесняя европейских принцев и королей, ожидающих свои портреты. Карл I настойчиво приглашал его к себе…
Младшие современники сравнивали сэра Энтони с принцем Уэльским, умершим в тот день, когда для него наконец освободился трон. Ему было всего сорок, и он был в расцвете сил. Он женился на порядочной девушке из хорошей семьи, придворной даме королевы Марии Рутвен, и у них родилась очаровательная девочка. Завел мастерскую и учеников. Но был по-прежнему мало доволен собой и своей работой. Когда ему сообщили о смерти Рубенса, ему стало совсем невмоготу. Меньше, чем через год его не стало.
Почему-то принято относится к святому апостолу Фоме с некой улыбкой. Он не поверил в Воскресение Христа. Он Фома неверующий. Но мало, кто вспоминает другой эпизод Евангелия от Иоанна, в котором апостолы отговаривают идти к заболевшему Лазарю в Вифанию, и в котором этот всегда сомневающийся ученик Христа единственный из всех произносит удивительные слова: «Пойдем и мы умрем с ним!» Еще до Воскресения, тогда, когда апостолы видели в Спасителе только наставника, он был готов из любви и ревности просто с Ним умереть. Ни защитить, ни надеяться на что-то, а просто разделить с Ним Его судьбу. И вот этот человек, который с такой готовностью хотел разделить со Спасителем смерть, спрашивает других учеников: «Возможно ли это? Возможно ли Воскресение Христа?» Он не верит своим друзьям, потому что они не изменились. Произошло самое важное событие в истории Земли, а они остались прежними – теми же людьми. Фома не увидел в них сияния вечной жизни, которая наступила с Воскресением Христа.
После восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними. Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам! Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим. Евангелие от Иоанна
Христос не отверг дерзкой просьбы Своего ученика. Напротив, ему единственному, самоотверженному искателю Правды, Он позволяет прикоснуться к Себе, чтобы это прикосновение любящей руки навсегда сделало их неразлучными. И тут происходит, возможно, самое глубокое, самое яркое и преданное исповедание веры во всем Евангелии.
Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие.