Через стра­да­ния к веч­но­му торжеству

Пас­ха Ново­го Заве­та С вече­ра 5 до ночи на 7 апре­ля 30 г.

Утром в чет­верг Иисус велел апо­сто­лам гото­вить­ся к Пас­халь­ной тра­пе­зе – празд­ни­ку, еже­год­но совер­ша­е­мо­му в вос­по­ми­на­ние об избав­ле­нии от еги­пет­ско­го раб­ства. Он хотел успеть встре­тить Пас­ху в кру­гу уче­ни­ков и при­да­вал боль­шое зна­че­ние это­му послед­не­му в Его зем­ной жиз­ни празд­ни­ку. Иисус послал уче­ни­ков в город к одно­му из Сво­их тай­ных после­до­ва­те­лей, что­бы те в его доме все при­го­то­ви­ли к свя­щен­ной тра­пе­зе. Когда настал вечер, Иисус и уче­ни­ки по тогдаш­не­му обык­но­ве­нию воз­лег­ли на низ­ких ложах: Иоанн рядом с Иису­сом, напро­тив Него – Петр; побли­зо­сти нахо­дил­ся и Иуда. Свя­щен­ное собы­тие Вели­ко­го Чет­вер­га, кото­ро­му пред­сто­я­ло стать глав­ным таин­ством хри­сти­ан­ской Церк­ви, запе­чат­лен­ным в молит­вах и гим­нах, в тво­ре­ни­ях Джот­то, Дио­ни­сия и Лео­нар­до, про­ис­хо­ди­ло в обста­нов­ке непри­тя­за­тель­ной про­сто­ты. Иисус про­из­нес молит­ву над прес­ным хле­бом. «Это хлеб стра­да­ния, кото­рый ели отцы наши в зем­ле Еги­пет­ской», – повто­рил Учи­тель тра­ди­ци­он­ные сло­ва свя­щен­ной вет­хо­за­вет­ной тра­пезы. На сей же раз Пас­ха воз­ве­ща­ет о стра­да­нии Иису­са Хри­ста, Мес­сии. Как раз­лом­лен этот свя­щен­ный хлеб, так будет отда­на Его плоть в руки пала­чей. «Возь­ми­те – это тело Мое, ломи­мое за вас, – про­го­во­рил Хри­стос и доба­вил – это совер­шай­те в вос­по­ми­на­ние обо Мне» Но вот Иисус взял в руки общую чашу с вином и ска­зал: «Пей­те от нее все. Это есть Кровь Моя Ново­го Заве­та, за мно­гих изли­ва­е­мая для про­ще­ния гре­хов… Совер­шай­те это все­гда в вос­по­ми­на­ние обо Мне». Апо­сто­лы пере­да­ва­ли чашу по кру­гу. Так совер­ша­лась пас­ха Ново­го Заве­та. Вос­по­ми­на­ние об избав­ле­нии от еги­пет­ско­го раб­ства ста­ло вос­по­ми­на­ни­ем об избав­ле­нии от раб­ства гре­ха, избав­ле­нии, кото­рое полу­ча­ет чело­век, веру­ю­щий в Иису­са Хри­ста и соеди­ня­ю­щий­ся с Ним в сво­ей жиз­ни. Важ­ней­шим зна­ком это­го соеди­не­ния ста­ло таин­ство хле­бо­пре­лом­ле­ния или бла­го­да­ре­ния. С пени­ем псал­ма они поки­ну­ли дом и по спя­щим ули­цам напра­ви­лись к воро­там (см. Мф. 26:26–28; Лк. 22:17–20).

Ночь в Геф­си­ма­нии С 6 на 7 апре­ля 30 г.

Иисус с уче­ни­ка­ми напра­вил­ся из горо­да к Еле­он­ской горе. Перей­дя Кед­рон­ский овраг, они вошли в Геф­си­ман­ский сад. Это было неболь­шое част­ное вла­де­ние, обне­сен­ное сте­ной, где нахо­ди­лась олив­ко­вая роща. Вой­дя в огра­ду, уче­ни­ки ста­ли рас­по­ла­гать­ся на отдых. Иисус ото­шел в сто­ро­ну и, упав на коле­ни, начал горя­чо молить­ся. Он молил­ся. Апо­сто­лы спа­ли. А на ули­цах Иеру­са­ли­ма уже раз­да­ва­лись шаги стра­жи. Спу­стя неко­то­рое вре­мя сад осве­тил­ся фона­ря­ми и факе­ла­ми, послы­ша­лись шум и голо­са. У вхо­да пока­за­лась тол­па людей. Впе­ре­ди шел рим­ский офи­цер с сол­да­та­ми, за ним – воору­жен­ные хра­мо­вые слу­жи­те­ли. Впе­ред про­тис­нул­ся Иуда. Он обе­щал дать знак, что­бы при аре­сте в ноч­ном саду не про­изо­шло ошиб­ки. «При­вет­ствую Тебя, Рав­ви!» – ска­зал он, целуя Учи­те­ля. «Друг, вот для чего ты здесь, – про­мол­вил Иисус. – Поце­лу­ем ли пре­да­ешь Сына Чело­ве­че­ско­го?» (см. Лк. 22:47–48). Стра­жа немед­лен­но окру­жи­ла Иису­са. Гру­бые руки опу­ты­ва­ли Его веревками.

Суд про­ку­ра­то­ра. Гол­го­фа 7 апре­ля 30 г.

Утром в пят­ни­цу Пила­ту доло­жи­ли, что мятеж­ник, кото­рый был аре­сто­ван нака­нуне вече­ром, достав­лен. «Какое обви­не­ние вы выстав­ля­е­те про­тив это­го Чело­ве­ка?» – спро­сил Пилат. Когда он понял, что Иисус явля­ет­ся в их гла­зах про­по­вед­ни­ком лож­ных тео­рий, он ска­зал: «Я не нахо­жу вины в этом Чело­ве­ке». Он понял, что име­ет дело с Про­по­вед­ни­ком, Кото­рой едва ли опа­сен для рим­ской вла­сти. Пилат решил нака­зать Иису­са плетьми и затем отпу­стить ради празд­ни­ка Пас­хи. Одна­ко народ, под­го­ва­ри­ва­е­мый архи­ере­я­ми, стал тре­бо­вать, что­бы отпу­сти­ли Варав­ву, бун­тов­щи­ка, извест­но­го в горо­де. Варав­ву не толь­ко зна­ли, но и счи­та­ли геро­ем, а Иисус был при­ше­лец, имя Кото­ро­го мало что гово­ри­ло горо­жа­нам. Едва на помо­сте появил­ся Иисус, жесто­ко изби­тый плетьми, над пло­ща­дью про­нес­ся крик: «На крест! Рас­пни Его!», «Отпу­сти нам Варав­ву!». Обви­ни­те­ли Иису­са выдви­ну­ли новый, самый вес­кий аргу­мент: «Он назы­вал Себя Мес­си­ей-Царем. Если ты его отпу­стишь, ты не друг кеса­ря». Пилат понял, что речь идет о его соб­ствен­ном бла­го­по­лу­чии. Желая пока­зать, что он дей­ству­ет не по зако­ну, а в уго­ду прось­бам, про­ку­ра­тор велел при­не­сти воды и, как тре­бо­вал восточ­ный обы­чай, демон­стра­тив­но умыл руки: «Не вино­вен я в кро­ви Пра­вед­ни­ка». Осуж­ден­ный был пере­дан в руки сол­дат. По узким ули­цам Иеру­са­ли­ма дви­га­лась про­цес­сия, вышед­шая из пре­то­рии, рези­ден­ции про­ку­ра­то­ра, в пол­день пас­халь­ной пят­ни­цы. По жесто­ко­му пра­ви­лу осуж­ден­ные сами нес­ли пере­кла­ди­ны кре­стов, на кото­рых их рас­пи­на­ли. Истер­зан­ный бича­ми, Иисус шел мед­лен­но. Вый­дя из горо­да, повер­ну­ли к хол­му, неда­ле­ко от доро­ги. За свою фор­му он полу­чил назва­ние Гол­го­фа – «Череп». На его вер­шине долж­ны были поста­вить кре­сты. Рим­ляне все­гда рас­пи­на­ли осуж­ден­ных вдоль люд­ных путей, что­бы их видом устра­шить непо­кор­ных. Рас­пя­тие было одной из самых бес­че­ло­веч­ных каз­ней, изоб­ре­тен­ных древним миром. Осуж­ден­но­го нагим при­би­ва­ли к стол­бу с пере­кла­ди­ной и остав­ля­ли на мед­лен­ное уми­ра­ние. Нестер­пи­мо боле­ли раны, солн­це жгло голо­ву, мучи­ло уду­шье. Сол­да­ты сорва­ли с Иису­са одеж­ду, оста­вив лишь набед­рен­ную повяз­ку. Осуж­ден­но­го поло­жи­ли на крест. Послы­шал­ся страш­ный стук молот­ков, кото­ры­ми в запя­стья рук и в ступ­ни вго­ня­ли огром­ные гвоз­ди. Сто­яв­шие рядом услы­ша­ли сло­ва Иису­са: «Отче, про­сти им, ибо не зна­ют они, что дела­ют» (см. Лк. 23:34). После того, как кре­сты с рас­пя­ты­ми были под­ня­ты вер­ти­каль­но, кон­вою пред­сто­я­ло ждать послед­не­го вздо­ха осуж­ден­ных. Меж­ду тем подул ветер. Хму­рые тучи заво­лок­ли не- бо. Каза­лось, само солн­це скры­лось, что­бы не видеть безу­мия людей. К трем часам дня ста­ло тем­но, как в сумер­ках. Послед­ние сло­ва Иису­са были: «Отче, в руки Твои пре­даю дух Мой..» (Лк. 23:46). Вне­зап­но у Стра­даль­ца вырвал­ся крик. Потом голо­ва Его упа­ла на грудь, серд­це оста­но­ви­лось. Он был мертв. Сын Чело­ве­че­ский выпил свою чашу до дна. Гол­го­фа опу­сте­ла. Двое тай­ных уче­ни­ков Иису­са, Иосиф и Нико­дим, бога­тые, ува­жа­е­мые люди, полу­чи­ли у Пила­та раз­ре­ше­ние взять тело Иису­са. При помо­щи слуг тело сня­ли с кре­ста и пере­нес­ли в сосед­ний сад. Уча­сток при­над­ле­жал Иоси­фу, кото­рый заго­то­вил здесь себе склеп. Усоп­ше­го завер­ну­ли в погре­баль­ные пеле­ны, внес­ли в пеще­ру и зава­ли­ли вход круг­лой камен­ной пли­той. Две жен­щи­ны из чис­ла близ­ких уче­ни­ков при­сут­ство­ва­ли при этом. А апо­сто­лы? Они ниче­го не зна­ли о месте погре­бе­ния. Ужас ско­вал их. Пока их не тро­га­ли. Но дол­го ли это про­длит­ся? Еще боль­ше их тер­за­ла мысль, что Тот, Кто сви­де­тель­ство­вал об истине и обе­щал при­ве­сти их в Цар­ство Божие, лежит теперь без­ды­хан­ный. Зна­чит, Иисус не Тот, за Кого они Его при­ни­ма­ли, не Мес­сия, не Божий Посланник?

Побе­да над смер­тью 9–14 апре­ля 30 г.

Мно­го непо­сти­жи­мо­го хра­нят анна­лы исто­рии, но самое неве­ро­ят­ное в ней – жизнь Иису­са Наза­ря­ни­на. Спра­вед­ли­во счи­та­ют, что тай­на смер­ти и вос­кре­се­ния Хри­ста выхо­дит за пре­де­лы, доступ­ные чело­ве­че­ско­му зна­нию. Одна­ко есть фак­ты, нахо­дя­щи­е­ся в поле зре­ния исто­ри­ка. В тот самый момент, когда дело Иису­са Хри­ста, едва заро­див­шись, каза­лось, навсе­гда погиб­ло, а Его уче­ни­ки поте­ря­ли веру, – все вне­зап­но и корен­ным обра­зом меня­ет­ся. Те, кто толь­ко что поки­нул Учи­те­ля и отрек­ся от Него, сме­ло воз­ве­ща­ют о Вос­кре­се­нии Иису­са Хри­ста. Сви­де­тель­ства апо­сто­ла Пав­ла вме­сте с пас­халь­ны­ми повест­во­ва­ни­я­ми Еван­ге­лий демон­стри­ру­ют реаль­ный факт духов­но­го вос­кре­се­ния уче­ни­ков и подвиг их на про­по­ведь Бла­гой Вести. Синед­ри­о­ну пона­до­би­лась своя офи­ци­аль­ная вер­сия. Было объ­яв­ле­но, что ночью уче­ни­ки Иису­са похи­ти­ли Его тело и ста­ли гово­рить, буд­то Он жив. Но если бы апо­сто­лы участ­во­ва­ли в под­ло­ге или зна­ли о нем, отку­да взя­лась бы у них сила духа и сме­лость отста­и­вать созна­тель­ный обман даже перед лицом смер­ти? А не мог­ло ли слу­чить­ся, что тело Иису­са было уне­се­но кем-то дру­гим? Сто­рон­ни­ки это­го мне­ния забы­ва­ют, что то же самое дума­ли уче­ни­ки и впа­ли в еще боль­шее уны­ние. Пере­ме­на в них про­изо­шла лишь после того, как они уви­де­ли Вос­крес­ше­го Иису­са. Выра­же­ние апо­сто­ла Пав­ла «тело духов­ное» (1Кор. 15:44) явля­ет­ся, по-види­мо­му, клю­че­вым для пони­ма­ния Пас­халь­ной Тай­ны. Оно озна­ча­ет, что в саду Иоси­фа про­изо­шла един­ствен­ная в сво­ем роде побе­да Духа, кото­рая, не уни­что­жив пло­ти, дала ей новую, выс­шую фор­му суще­ство­ва­ния. Для апо­сто­лов Вос­кре­се­нье ста­ло зало­гом неодо­ли­мо­сти Добра, оли­це­тво­рен­но­го в Иису­се. Еван­ге­лия рас­ска­зы­ва­ют нам, как Иисус при­хо­дил к уче­ни­кам, когда они нахо­ди­лись в запер­том доме, при­со­еди­нил­ся к ним на пути в сосед­нее селе­ние, появ­лял­ся на бере­гу Гали­лей­ско­го моря. Каж­дый раз это была реаль­ная встре­ча, откры­вав­шая уче­ни­кам гла­за на при­сут­ствие Иису­са. В эти свет­лые дни апо­сто­лы окон­ча­тель­но утвер­ди­лись в вере. Из Две­на­дца­ти толь­ко Фома не видел Гос­по­да. Когда он слу­шал вос­тор­жен­ные сло­ва дру­гих уче­ни­ков, ему труд­но было раз­де­лить их чув­ства. Не про­изо­шло ли ошиб­ки? В один из послед­них дней Пас­хи уче­ни­ки собра­лись вме­сте в одном доме. Две­ри были плот­но запер­ты: страх пре­сле­до­ва­ний еще не утих. И опять все вне­зап­но уви­де­ли Иису­са. Он обра­тил­ся к Фоме: подой­ди, про­тя­ни руку, про­верь! «Гос­подь мой и Бог мой!» – толь­ко и мог вымол­вить апо­стол. Он не помыш­лял боль­ше о дока­за­тель­ствах. «Ты пото­му уве­ро­вал, – ска­зал Хри­стос, – что уви­дел Меня. Бла­жен­ны не видев­шие и пове­рив­шие» (Ин. 20:24–29). Послед­ни­ми сло­ва­ми Вос­крес­ше­го Гос­по­да на 40‑й день после Пас­хи были: «Иди­те, научи­те все наро­ды, кре­стя их во имя Отца и Сына и Свя­то­го Духа, уча их соблю­дать все, что Я пове­лел вам: и вот, Я с вами во все дни до скон­ча­ния века» (Мф. 28:19–20).

Про­нес­лись века…

Про­нес­лись века… Воз­ни­ка­ли и руши­лись импе­рии, гиб­ли циви­ли­за­ции, менял­ся облик зем­ли, но Цер­ковь, осно­ван­ная Иису­сом Хри­стом Наза­ря­ни­ном, воз­вы­ша­ет­ся, как ска­ла, сре­ди это­го кло­ко­чу­ще­го моря. Вера, кото­рую в пер­вые дни испо­ве­до­ва­ло все­го несколь­ко десят­ков чело­век, дви­жет сего­дня мил­ли­ар­дом жите­лей Зем­ли, гово­ря­щих на раз­ных язы­ках и создав­ших бес­чис­лен­ные фор­мы куль­тур. Хри­сти­ан­ство соеди­ни­ло муд­рость Афин и чая­ния Восто­ка с меч­той Рима о все­об­щем «согла­сии»; оно осу­ди­ло угне­та­те­лей, воз­вы­си­ло жен­щи­ну, спо­соб­ство­ва­ло иско­ре­не­нию раб­ства. Хри­сти­ан­ская «заквас­ка» пре­вра­ти­лась в Евро­пе и Новом Све­те в источ­ник дина­миз­ма, кото­ро­го не зна­ли все пред­ше­ству­ю­щие пять­де­сят тысяч лет суще­ство­ва­ния чело­ве­ка. Гро­зы и ура­га­ны про­но­си­лись над Цер­ко­вью, внеш­ние и внут­рен­ние опас­но­сти под­сте­ре­га­ли ее. Вла­сто­лю­бие вождей и язы­че­ство тол­пы, мир­ские и аске­ти­че­ские соблаз­ны, натиск откры­тых про­тив­ни­ков и гре­хи хри­сти­ан, рас­при и рас­ко­лы – все это порой, каза­лось, ста­ви­ло под удар само суще­ство­ва­ние Церк­ви. Но она выдер­жа­ла все исто­ри­че­ские бит­вы и кри­зи­сы. Тай­на ее неодо­ли­мо­сти в Сыне Чело­ве­че­ском, Кото­рый, по сло­ву апо­сто­ла, «вче­ра и сего­дня и во веки Тот же» (Евр. 13:8). Непро­свет­лен­ное созна­ние чело­ве­ка ищет внеш­не­го вели­чия, поко­ря­ет­ся зри­мой силе; но не это дает ему Еван­ге­лие. Каж­дая душа, обрет­шая Иису­са Хри­ста, отныне зна­ет, что чело­век – не оди­но­кий ски­та­лец в чер­ной кос­ми­че­ской пустыне, а дитя Божие, соучаст­ник Боже­ствен­ных замыс­лов. В Нем сокро­вен­ный и непо­сти­жи­мый Тво­рец стал бли­зок нам, и это напол­ня­ет жизнь радо­стью, кра­со­той, смыс­лом. Нет боль­ше «пуга­ю­ще­го без­мол­вия без­дны», над всем – свет Хри­стов и любовь Небес­но­го Отца.

Алек­сандр Мень, «Исто­рия Религии».