Я уверовала в Литве, примерно в 1958 году. Верующие собирались тогда на квартире у сестры по вере.
Муж ее погиб на вертолете, и она осталась с двумя малыми детьми. Нас было около 20 человек разных национальностей: русские, литовцы, евреи, поляки, немцы, белорусы. Проводить Богослужения нам не разрешали: сестру часто вызывали в милицию. Предупреждали: «Будете собираться – заберем молодого проповедника».
За нами следили при выходе, нам приходилось уходить через другую дверь, на другую улицу, по крышам. Крыши, правда, были удобные и не очень высокие.
Когда я уверовала, с радостью стала рассказывать мужу, а он стал противиться. Сжег мамину Библию, оставив одни корочки, и запретил мне ходить. Но я украдкой все-таки бегала к сестрам молиться.
Мне подарили Новый Завет, и я его прятала от мужа, но он его нашел. Мне еще подарили, я стала прятать в баке с грязным бельем, уж, думаю, там не найдет. Но он и там нашел и отнес в штаб полка. Написал рапорт, чтоб его перевели в другую часть.
Ко мне приходил домой командир полка и замполит, беседовали со мной около двух часов. Замполит сказал, что я пожалею, что я уверовала, а я сказала, что это он пожалеет, что не уверовал.
Нас перевели в Улан-Удэ, 12 км за городом. Через семь месяцев я нашла верующих. Искала долго, потом пошла в православную церковь, думаю, они-то знают. Обратилась к молодому служителю. Он ответил: «Знаю, но не скажу». Я очень его упрашивала, он мне назвал только район.
Ходила по улицам, спрашивала. Возле маленького домика встретила старичка, который оказался верующим. Мы зашли к нему домой. Побеседовали, он дал мне адрес, но мне не пришлось прийти: вскоре часть перевели в Среднюю Азию, за 12 км от Бухары.
Очень сожалею, что не пыталась искать верующих в Бухаре. Оказывается, там была община Евангельских Христиан.
В Средней Азии муж на вертолете чуть не погиб. Вертолет поднялся невысоко, рухнул на землю и загорелся. Муж еле успел выскочить без шапки и документов.
Вскоре его списали с летной работы, якобы по болезни. В начале 1964 года мы переехали в Новгород. Мама приезжала из Литвы и привезла мне Новый Завет. Его я прятала в муке, и муж его не находил.
Все три года я искала верующих, мама тоже помогала мне.
Потом она прислала адрес Анны Густавны, верующей сестры. Анна Густавна познакомила меня с Марией Николаевной, которая жила близко. К ней ходить было нельзя, дочь была противницей. Мы встречались на улице, тогда строилась гостиница «Садко», напротив которой мы молились. Это приносило мне радость.
Вскоре я нашла семью Красновых, в их доме на Шимской – 29 мы могли спокойно молиться. Вскоре, в 1968, стали на Богослужения ездить в Бронницу. Часто приходилось туда на попутках добираться. Я ездила с сыном, ему не было еще и года.
Затем, с Божьей помощью, нам разрешили проводить Богослужения по улице Большевиков – 29. Позже купили дом в Деревяницах.
Муж продолжал ругаться, а я – молиться. Он говорил: «Отречешься от Бога – останусь». Я ответила: «Не отрекусь».
Он уехал и через два года прислал мне развод. В исковом заявлении он писал: «Основной причиной распада нашей семьи является то, что жена – сектантка, посещает сектантское общество, что пагубно сказывается на благополучии нашей семьи. КГБ никаких действенных мер не смогло принять по отношению к ней». После развода со мной остались дочь 20 лет и сыновья 17 лет и один год.
Бог успокоил меня. Я стала петь в хоре. С хором ездила в Малую Вишеру, Лугу, Дно, Сольцы и другие места. Господь дал мне во сто крат больше друзей, сестер и братьев.
Оглядываясь на прожитые дни, я не устаю считать милости Божьи и повторять: Дивны дела твои, Господи!
Н.А.Сучкова