«В ожидании их в Афинах Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов. Итак он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими Бога, и ежедневно на площади со встречающимися. Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: “что хочет сказать этот суеслов?”, а другие: “кажется, он проповедует о чужих божествах”, потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение. И, взяв его, привели в ареопаг и говорили: “можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое”?
Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое. И, став Павел среди ареопага, сказал: “Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам. Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все. От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас; ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род».
Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого.
Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых» (Библия, Деяния Святых Апостолов, 17 глава, 16–31 стихи).
Апостол Павел, как апостол язычников, большую часть своих путешествий и проповедей, и посланий посвятил язычникам. Для того чтобы говорить о проповеди апостола Павла в Греции, нужно вспомнить о городе Афины, о том, что являлось основой мировоззрения живущих в нем, понять, почему «Все афиняне и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое».
Афины — город, служивший в древности, как в культурно-историческом, так и в политическом отношениях, главным средоточием эллинской (т.е. греческой) жизни и прозванный древними поэтами «оком Эллады». Город расположен на целом ряде скалистых холмов, в самой обширной равнине Аттики (что значит «прибрежная страна»). Начальная его история теряется во мраке неизвестности. Предание приписывает основание его царю Кекропсу. Первоначально город занимал лишь верхнюю площадь крутого, доступного только с западной стороны холма, служившего в течение всей древности в качестве крепости (акрополя), политическим и религиозным центром, ядром всего города. Внутри замка жили древние цари этой части Аттики со своей дружиной; здесь возвышался также древнейший храм того божества, под особенным покровительством которого находился город имени Афины-Градозащитницы (Афины Полиады).
Основатели Римской монархии, Юлий Цезарь и Август, несмотря на многие политические ошибки афинян, также покровительствовали этому городу. Из расточаемых ими даров афиняне соорудили к Северу от агоры небольшое святилище Афины Архегетиды, украшенное статуями некоторых членов императорских фамилий и служившее в то же время преддверием к площади, окруженной стенами и предназначенной для торговли оливковым маслом. Далее Агриппа, сподвижник Августа, построил в Керамике театр, Агриппеон, за что афиняне почтили его сооружением статуи, поставленной при входе на акрополь, перед северным крылом Пропилеев. Еще при жизни Августа был построен на акрополе, к востоку от Парфенона, круглый храм в честь богини Ромы и Августа.
Но наибольшим благодетелем Афин был император Адриан, в царствование которого город стал заново процветать и украсился многочисленными великолепными постройками. Прежде всего Адриан довершил постройку храма Зевса Олимпийского. Обширная храмина, в которой возвышалась колоссальная статуя божества из золота и слоновой кости, была окаймлена по длинным своим сторонам — двумя, а по узким — тремя рядами могучих, высотой в 20 м. коринфских колонн.
Стоит ли теперь удивляться, что Павел, наученный от самого детства заповеди об Едином Боге, возмутился духом при виде этого города, полного идолов. Апостолу пришлось в Афинах встретиться с людьми, исповедовавшими учения различных философских школ: «Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: ”что хочет сказать этот суеслов”? Родоначальники этих философских школ: и стоиков, и эпикурейцев, были афинянанами.
Философ Сократ, «мудрейший из греков», родился, жил и учил в Афинах, где за 480 лет до проповеди Павла, по определению дельфийского оракула, и погиб, выпив кубок цикуты (ядовитое растение из семейства зонтичных), «отец философии». Обвинение философу заключалось в том, что Сократ развращает юношество, не верит в богов, признаваемых городом Афины, и вводит новые божества. Хотя от него началось развитие главнейших философских систем в Греции. А сам Сократ был специалистом и родоначальником нравственной философии.
Второй «мудрейший грек» – Эпикур — создатель одного из значительных нравственных учений древности, основатель одной из главнейших афинских философских школ, которая носит его имя. Отсюда эпикурейское правило: «делай все так, как будто смотрит Эпикур». Скрывайся, живи в тиши, в неизвестности — вот золотое правило Эпикурейцев.
Философия Эпикура имеет исключительно практическую цель. Он определяет ее как деятельность, которая посредством рассуждений приводит к счастливой жизни. Все, что не касается этой цели, все науки, поскольку они преследуют чисто теоретический интерес, например математика или история, им пренебрегаются. Богов в общепринятом смысле не существует, и настоящее нечестие состоит не в том, чтобы их отрицать, а в том, чтобы признавать их существование; если бы Бог существовал, Он хотел бы и мог бы упразднить существование зла; а если бы Он не хотел и не мог, Он был бы немощным и злым — не был бы Богом.
«Нет сверхъестественных сил, которых мы могли бы бояться и которые могли бы отклонять нас от преследования нашей естественной цели — довольства или удовольствия. Равным образом мы освобождаемся и от страха смерти: все хорошее или дурное, благо или зло состоит в ощущении, а вместе со смертью прекращаются ощущения. Смерть — ничто для нас: есть мы — нет смерти; есть смерть — нас нет». Таким образом, эпикурейцы считали, что перед мудрым исчезает страшнейшее изо всех зол: надо только усвоить эту истину. Жизнь человека ограничена настоящей действительностью, настоящими ощущениями. Следовательно, этика должна заключать в себе науку о благе в этой действительной жизни и о средствах, к нему ведущих. Путь для неё расчищен устранением ложных страхов и ложных целей; истинная цель, истинное благо является нам с непосредственной очевидностью как удовольствие, истинное зло — как страдание. «Гость, тебе будет здесь хорошо; здесь удовольствие высшее благо» — такова была надпись на вратах Эпикурова сада, где входящего ждала свежая вода и блюдо ячменной крупы, утолявшей, а не раздражавшей голод. Этот сад был в свое время незаменимым санаториумом для многих душ, которые Эпикур сажал на самую строгую диету, проповедуя удовольствие.
Но уже с половины IV века сад Эпикура пустеет: «он не пережил торжества церкви».
Насыщение «чрева» есть самое необходимое и вместе с тем самое простое и доступное из всех удовольствий. На самом деле «корень удовольствия» лежит в области чрева, и его потребности суть единственно-необходимый, почему и удовлетворение их необходимо.
Другие философы, спорившие с Павлом, – стоики («узорчатый портик», «стоа пойкиле»). Их девиз – mеmento mori («помни о смерти», лат.). К ним относятся: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий.
Стоическая философия возникает в эпоху, когда греческая мысль, утомленная теоретическим умствованием, все более и более стремилась к цельному догматическому миросозерцанию, которое могло бы стать на место разложившихся верований и обосновать систему рациональной этики. Такое миросозерцание являлось потребностью целого общества, целой культуры, а не тесного кружка мыслителей, замыкавшихся в стены своей школы. Греческое просвещение покоряло мир, становилось мировою политической силой — и греческая философия соответственно этому меняла свой прежний характер: она переставала быть исследованием, умозрением и обращалась в догму.
Такой характер более всего придал ей Зенон, основатель стоической школы, и его многочисленные последователи. «Душа есть чистая хартия (папирус, бумага, карта) на которую наносятся начертания и знаки». Таким образом, Стоики вовсе не думали отрицать психические свойства или проповедовать грубый материализм.
Напротив они учили, что единство и стройность мироздания свидетельствуют о единстве силы, его зиждущей, как и о единстве его вещества. Эта единая, разумная сила определяется как Логос – разум мира или Божество.
Бог есть мир, и вместе с тем Он есть деятельное творческое начало мира, «лучшая», превосходившая его часть; Он есть часть и целое, начало, середина и конец. Он есть Промысел, управляющий миром — и вместе с тем физическое начало.
Идея Стоиков была могущественною нравственною силой, оказавшей свое действие в течение многих веков и в большом масштабе. Стоики воспитывали нравственное сознание, будили совесть общества. Для стоиков было обязанностью жить для целого (т.е. для мира), человеколюбиво относиться к ближнему. Нет более ни афинянина, ни коринфянина, ни эллина, ни варвара — все люди братья, как чада единого Отца.
Стоицизм пережил язычество и вошел в христианскую литературу, оказав сильное влияние на многих апологетов и учителей христианства, таких как Тертуллиан, Амвросий, Климент Александрийский.
В тоже время, признавая единое верховное божество, Зевса, они видели в других богах лишь формы божественного — изображения божественных сил, являющихся в стихиях и светилах или в великих людях, благодетелях человечества.
О природе богов они думали так: Кронос и Рея суть время и материя, Гефест — огонь, Аполлон и Артемида — солнце и луна и т. д. Боги сводились либо к силам, проявлениям божественного, либо понимались как разумные существа высшего порядка (демоны). Оракулы, предсказания и предзнаменования будущего объяснялись внутреннею связью всех вещей и событий, которая открывается разумной человеческой душе, просвещаемой божественным светом.
И вот христианский апостол волею Духа Святого, ведущего его по дорогам миссионерских путешествий, попадает в этот город, «полный идолов», и встречается с афинскими философами – стоиками и эпикурейцами, чтобы возвестить им нового для них, но вечного для всей Вселенной Бога.
Продолжение следует
Епископ церквей Новгородской области
А.И. Корабель