В 1923 — 1926 годах все члены ВСЕХ (Всесоюзного совета евангельских христиан) совершали поездки по стране, трудясь на ниве Божьей. В список этих мест входила и Новгородская губерния. Так как руководители Союза усматривали перспективу развития Евангельской церкви в поселке, или, как еще тогда называли, станции Шимск, общину несколько раз посещал, начиная с 1925 года, Владимир Александрович Дубровский, один из самых ревностных деятелей ВСЕХ, заведующий канцелярией Союза (в эти же годы он посещал и другие места: Харьков, Армению, Грузию, Северный Кавказ).
Читатель непременно должен знать, каким был этот благословенный труженик Царства Божьего. Он успевал везде: руководил стационарными тогда Библейскими курсами, писал статьи в журнал «Христианин», и, как мы уже сказали, курировал многие церкви евангельского братства в России.
«Я познал красоту и смысл жизни с 1917 года, вступил в Завет с Господом в 1919‑м», — пишет о себе Владимир Александрович.
Как свидетельствует о нем брат А.В.Карев, необычайной энергии Дубровского не было предела:
«Мое первое знакомство с Дубровским произошло в апреле 1922 года в Ленинграде, где в то время находился центр Союза Евангельских Христиан. Его труд по заведованию канцелярией ВСЕХ достоин подражания. Он вникал в работу каждого сотрудника канцелярии, и дисциплина в работе была на самом высоком уровне. Сотрудники канцелярии не знали, что значат «окна» в работе. Владимир Александрович сам не знал таких «окон» и организовывал работу так, чтобы их не было и у сотрудников нашего евангельского центра».
А вот как рассказывает о встрече с Дубровским в апреле 1923 в Московском ГПУ Марцинковский В.Ф.:
«Отворяется входная дверь, и являются… мои старые друзья: И.С.Проханов (председатель союза евангельских христиан) и его секретарь Дубровский, оба с саквояжами в руках.
- Ба! Вы какими судьбами? — спрашиваю я их.
- Да вот вызвали из Петрограда для объяснения.
Я еще не успел уйти, как мой следователь приглашает к столу Проханова… Начинает допрос в знакомом уже мне порядке. Я прощаюсь с ним: «Ну, может быть, в Праге увидимся… Я собираюсь туда»…
Приехав в Москву с саквояжами, братья уже тогда были готовы страдать за Христа. Вот как описывает этот арест Проханов:
«Меня сопровождал в Москву один из секретарей, брат Дубровский. В Москве мы посетили нашу церковь. Я произнес там короткую проповедь и помолился с теми членами московской церкви, которые там присутствовали. Затем мой секретарь и я отправились в управление ЧК (в отличие от Марцинковского, который называет ГПУ, — авт.) Когда мы вошли в здание, брат Марцинковский, известный лектор по христианским вопросам, выходил из здания. Он сказал нам, что ему приказано прекратить работу, и в этот же день получить свой паспорт и оставить Россию. Мы расстались с глубоким чувством сожаления…
Первый день Пасхи мы провели в комнате внутренней тюрьмы. Питание было очень плохое. По утрам нам давали кипяченую воду и два кусочка сахара. В 12 часов нам давали суп, сваренный из рыбьих костей… Но в первый день Пасхи меня вызвали в контору внутренней тюрьмы. Когда я вошел, мне дали подушку, одеяло, а также два пасхальных яйца и светлый кулич, пасхальный хлеб с запиской, что все это от моих друзей. Брат Дубровский и другие также получили посылки. Никто не может описать то великое чувство радости, которое переполняло наше сердце. Мы оба преклонились перед Господом и благодарили его за дивные дары, полученные нами.
Мы достали с большим трудом Новый Завет, который мы читали сами и давали читать другим узникам. Истинная атмосфера начала складываться в камере. Оба, брат Дубровский и я, по очереди читали главы из Писания и молились каждый день утром и вечером. Это был источник духовной силы для нас и свидетельство для других узников».
Не случайно Владимир, будучи заведующим канцелярии, был выбран личным секретарем Проханова.
«Я жил на положении сына Ивана Степановича», — так напишет об отношениях с наставником Дубровский. Невзирая на большую разницу в возрасте, Иван Степанович любил Владимира. Даже находясь в тюрьме, делил с ним и тягости, и радости, и служение.
Будучи примерно такого же возраста, как сыновья Ивана Степановича, Владимир Дубровский, по сыновни, первый принял на себя всю тяжесть и боль утраты в связи с трагической гибелью младшего сына Проханова, Всеволода.
Первый со слезами на глазах обстоятельно описал всю трагедию случившегося и отослал в США, где в служебной командировке находился Иван Степанович.
Неутомимый Владимир Александрович старался быть похожим на своего наставника. Только по виду они были очень разные. Если Иван Степанович напоминал русского богатыря, то Владимир, худенький и не очень высокий, выглядел гораздо моложе своих 25 лет. Зато в труде и учении ему не было равных.
Когда в 1926–1928 годах Всесоюзный Совет Евангельских Христиан развернул самую широкую деятельность по изданию Библий, Новых Заветов, Симфоний, Сборников духовных песен с нотами и без нот, энергия брата Дубровского опять много способствовала успеху всех упомянутых изданий.
Но, как и во все времена, не спал «враг душ человеческих»… Его не устраивали те, которые, не щадя себя, служили Господу, приводя души ко Спасению…
Владимир Александрович Дубровский был сослан на север в 1929 году. В 1932, как раз в год смерти матери Проханова, Дубровский, освободившийся в первый раз, находился в Москве и написал статью. Это был некролог, посвященный «Аграфене Савельевне, ушедшей в вечность в 1932 году».
Недолгим было общение с братьями в Москве (из письма Дубровского 1963 года):
«Мой путь в Царство Неба не был усеян золотым песком и ароматами роз. Узкий путь — воля Бога; мы познаем его также легко, как узнаем путь, проложенный досками через трясину; всякое отклонение от пути — завязнешь в трясине зла. На моем пути — пять раз сидел в тюрьмах при тяжелом режиме: в ночнике — 4 месяца и в одиночке — 11 месяцев; два лагеря — Соловецкий и Иркутский. Два раза был выслан из Москвы. Ссыльническое положение 10 лет. Но что можно сказать в итоге? — Путь мой и поныне обливается молоком: «скала источает для меня ручей елея»
В 1938 Дубровскому В.А., находившемуся в районе Воркуты, был продлен срок. Долгое заключение подорвало здоровье и силы неутомимого брата. В тяжелой болезни прожил он остаток своей долгой жизни и в 1968 году отправился на небо к Тому, Кому он посвящал каждое свое дыхание…
Перед своей кончиной Дубровский написал:
«За все, за все слава моему Господу. Для меня смерть — не страх, не ужас, а приобретение. Иисус говорит: «Скажите праведнику: благо ему», дополним: «и здесь, и там». Не падайте духом… Солнце не звонит в колокола, чтобы дать знать о своем восходе; его собственное сияние заставляет всякого заметить его. Что вам пожелать далее? Сохраняйте скромность и кротость с чувством достоинства и вежливости. Будем заботиться о внутреннем человеке. Ведь, кто имеет надобность в лампе, тот должен быть озабочен и о горючем для нее».